Все происходит следующим образом. Врач провожает "пациента" в безлюдный парк и сначала делает ему внутривенную инъекцию безвредного соляного раствора. Затем "пациент" садится в машину и сам нажимает кнопку - в результате чего получает порцию еще одного препарата, который, взаимодействуя с первым, превращается в сильное наркотическое средство, почти мгновенно вводящее самоубийцу в состояние комы. После этого в организм автоматически вводится доза хлористого кальция, вызывающая остановку сердца.

"Ее последние слова были: "Спасибо, большое спасибо!" Я пожелал ей всего хорошего, и так как я стоял, наклонившись над Джаннет, то мне показалось, что она даже попыталась приподняться, чтобы послать мне прощальный поцелуй",- поделился воспоминаниями Кеворкян. Он обратил особое внимание прессы на то, что перед смертью госпожа Адкинс просила его предать широкой огласке все, что с ней произойдет, чтобы и другие желающие могли воспользоваться этим способом умереть достойно, без страдания и боли...

В предсмертной записке, которую передал журналистам муж госпожи Адкинс, она заявила: "Находясь в здравом уме и твердой памяти, я решилась на самоубийство, потому что знала - я неизлечимо больна. Я не хочу ждать, пока моя болезнь примет тяжелую форму и приведет к тому, что я полностью потеряю человеческий облик".

В 1989 году Джанет Адкинс, у которой трое детей и уже трое внуков, узнала о том, что через несколько лет ее ждет потеря памяти, сумасшествие и смерть.

"Она так любила жизнь! - говорит ее муж, Рональд Адкинс.- Для Джанет была невыносима мысль о том, что она не сможет наслаждаться жизнью в полной мере и, главное, что в результате болезни она потеряет свое человеческое достоинство, а это всегда было для нее самым важным".

"Я не нарушил ни одного закона,- добавляет со своей стороны Кеворкян. - И я не думаю, что против меня могут возбудить уголовное дело. Хотя кто его знает, как все может повернуться в нашем нервном обществе..."

Прокурор Окленда Ричард Томпсон заявил, что еще не пришел к окончательному выводу о виновности Кеворкяна в убийстве. Состоявшийся затем суд оправдал доктора, но вынес частное определение, запрещающее впредь использовать "адскую машину" и заниматься подобным изобретательством. Однако Кеворкян не подчинился запрету, и в 1991 году против него снова было возбуждено дело после того, как он "помог" еще двум женщинам распрощаться с жизнью.

Равнодушие, которое проявляет Кеворкян в отношении всего происходящего,- это не что иное, как спокойствие врача при виде смерти. "Люди мне говорят: "Побойся Бога!", а я им отвечаю: если то, что я делаю, противозаконно - остановите меня, а если законно - то дайте мне возможность этим заниматься".

Размышляя об этом, американская журналистка Глория Борджер пишет:

"Чудодейственные установки, которые делают невозможное возможным и спасают нас, способны превратить людей в своих заложников - перспектива ужасающая. И пока суд и законодатели препираются, распутывая массу сложностей, связанных со смертью и эвтаназией, врачи не в состоянии ждать: пациентам нужны конкретные ответы. "Долг врача,- говорит специалист в области медицинской этики Маргарет Пабст Баттин,- в том, чтобы облегчить участь больного, помочь ему умереть легкой смертью".

А вот мои личные впечатления семейного кошмара,- продолжает Г. Борджер.- Умирающий отец подключен к аппарату искусственного дыхания. Врачи уверяют, что он в глубокой коме, и переговариваются в его палате так, будто человека уже нет. Мы, говорят они, успокаивая нас, страдаем больше, чем он. Но его искаженное мукой лицо, подрагивающие веки, из-под которых скатываются слезы,- все это взывает о помощи - он молит нас об освобождении. Однако, чтобы отключить его от аппарата, нужен, по меньшей мере, консилиум, причем рядом чуть ли не с каждым врачом должен находиться адвокат".

Да, насчет адвоката - это не преувеличение. В 1989 году в США развернулась острая дискуссия о том, нужно ли искусственно поддерживать жизнь безнадежно больных людей, которые не сознают сами себя. Поводом послужило обращение в Верховный суд США родителей молодой женщины Нэнси Крузан. 11 января 1983 года во время автомобильной аварии Нэнси, которой тогда было 25 лет, вылетела из машины в кювет и при падении сильно ударилась головой о землю. Врачам удалось вывести ее из состояния клинической смерти, но медицинская помощь запоздала на те мгновения, которых не хватило, чтобы спасти мозг Нэнси, в который перестал поступать кислород.

"Нэнси Крузан ни разу не приходила в сознание после аварии,-рассказывает об этой истории журнал "Тайм",-и врачи говорят, что она никогда не очнется. Сейчас 32-летняя женщина лежит в Миссурийском реабилитационном центре, бодрствующая, но не сознающая этого. Ее тело окаменело и стянуто судорогой, колени и руки занимают такое же положение, как у эмбриона, пальцы впились в запястья. Некоторые сиделки говорят, что Нэнси может поворачиваться в сторону того, кто говорит с ней, и что она плакала несколько раз, а однажды это произошло, когда ей читали открытку, посылаемую в день Святого Валентина. Но врачи утверждают, что она не реагирует ни на что, исключая рефлекторные реакции на звук и болезненное воздействие. "Мы буквально кричали над телом Нэнси, но никогда не замечали никакой реакции,- говорит Джо Крузан, ее убитый горем отец.- Иногда можно поклясться, что она смотрит прямо на вас, но затем вы делаете три или четыре шага - и никакой реакции. Она ничего не осознает".

Трубка, введенная в желудок Нэнси, подает пищу и воду, необходимые для поддержания ее жизни... Врачи говорят, что сердце Нэнси сможет биться и легкие дышать еще лет 30...".

Подобная перспектива ужасает родителей Нэнси - и вовсе не из-за меркантильных соображений. Все расходы по лечению, вернее, по поддержанию жизни Нэнси, согласно закону, взял на себя штат. Родителей же мучает моральный аспект дела. Именно поэтому они обратились в Верховный суд с просьбой дать их дочери возможность умереть. Сделали они это после того, как их аналогичное прошение в 1988 году отклонил верховный суд штата Миссури. "Мы решили, что если ошибаться, то уж в пользу жизни",-заявили миссурийские судьи.

Масштаб проблемы станет яснее, если учесть, что в 1990 году в положении Нэнси Крузан находились 10 тысяч американцев. Но до сих пор не понятно, кто и на каком основании может принимать решение о прекращении искусственного поддержания их жизни. Родители Нэнси считают, что в их случае таким правом обладают они, так как прекрасно знали взгляды своей дочери. Отец Нэнси утверждает: "Моя дочь сказала бы: "Избавьте меня от этого".

Чета Крузан в своих обращениях ссылается на то, что прецеденты положительного решения подобного вопроса есть. В 1976 году суд штата Нью-Джерси разрешил семье Куинлан отключить аппарат искусственного дыхания, который поддерживал жизнь Карен Энн Куинлан. После этого такие же решения принимали суды некоторых штатов. Но были и обратные примеры.

В 1983 году этим вопросом занялась президентская комиссия по вопросам медицинской этики. Она одобрила принцип утверждения в судебном порядке принимаемого семьей решения.

Тираж скупили с прилавков в основном люди старшего возраста, врачи и больные СПИДом. Сведений, воспользовался ли кто-ниудь этой книгой как руководством к действию, журнал "Тайм" не приводит. И вообще, "если учесть, какая противоречивая проблема обсуждается в книге, "Последний выход" вызвал на удивление слабую реакцию. Никто не заикнулся о том, чтобы запретить ее; Национальный комитет Права на жизнь покритиковал, но не более. Правда, многие врачи оскорблены в своих лучших чувствах, считая, что книга подорвет взаимное доверие между доктором и пациентом. А некоторые книжные магазины отказались распространять "Последний выход" по моральным и религиозным соображениям.

Чаще всего звучат опасения, что книга спровоцирует на самоубийство неуравновешенных людей. Однако в тексте постоянно присутствуют предостережения против подобного. Хамфри разделяет суицид на "рациональный", предпринятый безнадежным больным или калекой, и "эмоциональный", который он порицает: "Пусть пребывающие в депрессии идут к психиатру. Моя книга адресована тем шести тысячам людей, которые ежедневно умирают".

Некоторые люди высказывают опасения, что "справочник" станет пособием не только для самоубийц, но и для тех, кто замышляет убийства. "В Америке ружье достать проще, чем автомобиль,- иронизирует по поводу этих опасений журнал "Тайм",- а на каждой кухне, даже советской, есть какое-нибудь ядовитое чистящее средство для кастрюль, поэтому "Последний выход" вряд ли прибавит здесь что-то новое. К тому же Хамфри не согласен, будто помогает сделать суицид более легким. "Не более легким, а более надежным, менее болезненным, менее долгим и... менее одиноким".

Дерек Хамфри советует выбравшим самоубийство собрать всех родных и близких, утешить, успокоить их перед своим уходом,- и вот этот совет может повлечь большие изменения в сознании людей. Ведь даже если принять идею подобного окончания мук близкого, не все смогут видеть его или участвовать в нем. Пускай самоубийство рационально - человек остается эмоциональным. Преодоление тревоги и страха по отношению к смерти - великая школа для каждого человека, считает Хамфри. Школа, которая помогает понять и принять простую истину: если, согласно различным международным конвенциям, человек имеет право на жизнь, почему он не должен иметь такого же юридически обеспеченного права на смерть?

Общество, аналогичное "Хемлок сисайти", существует и во Франции. Называется оно "Ассоциация за право умереть с достоинством". Ее генеральный секретарь, в прошлом священник, Жак Поэр говорит: "Возьмите, к примеру, злокачественные опухоли. Если раньше человек "сгорал" за полгода, то теперь удается продлевать жизнь до 5-10 лет. Та же картина с другими, ранее скоротечными тяжелыми недугами. Конечно, все это - позитивная сторона достижений медицины. Но есть и негативная. Если болезнь не поддается излечению, искусственно продленное состояние, когда человек висит между жизнью и смертью, это медленное скатывание в пропасть может восприниматься личностью крайне тяжело... Мы отнюдь не противники медицинских методов, которые приносят умирающему облегчение. Нас уверяют: если как следует "облегчить" участь умирающего, то у него и мыслей о тихой смерти не появится. Но это, как подтверждает практика, неверно. К примеру, в Голландии, опережающей Францию на десяток лет по программам борьбы с болью, просьбы о прекращении страданий многочисленны. Так что одно не исключает другого. Но если человек болен СПИДом или страдает от неизлечимой формы рака, то он должен иметь право отказаться от постепенного "спуска" к смерти. Если же он решается на такой "спуск", это опять-таки его право. Мучения, переступающие определенный предел, сложнейшие операции, химиотерапия, облучение, когда человеку осталось до смерти несколько часов, недопустимы. И никто - ни врач, ни родственники, ни какие бы то ни было власти не должны решать за него, как поступить".