Методология и методики предсказания суицида (Г. Дзюб)

До настоящего времени многочисленные исследования, посвященные поиску предикторов суицидального поведения (как-то психопатологических, личностных, социально-демографических, соматических и прочих) не позволили выдвинуть достаточно надежных для практики критериев предсказания суицида. Наиболее весомые клинические критерии имели прямую корреляцию выше 0,5 лишь со степенью серьезности суицидального намерения, что говорит об опосредованном значении психопатологических критериев. Результаты подобных исследований в области предсказания суицидального поведения указывают на потребность в поиске неких новых общеметодических подходов.
Трудности прогноза обычно связывают с наличием многих индивидуальных факторов суицидального риска, непостоянством, изменчивостью предиспонирующих переменных и их сочетаний. Традиционный методический подход содержит, по сути, аналогию с прогнозированием динамики психопатологических состояний, имеющих свои патокинетическне стереотипы. Но совершение суицида не предсказуемо подобно динамике психопатологических явлений, поскольку может толковаться как естественная поведенческая реакция, и подобно всякому иному поведенческому акту не может иметь вполне надежного даже самого обширного комплекса критериев предсказания.
Отсюда первое общее положение: высказанная позиция, означает, что суицидальное поведение правомерно рассматривать не только как патологию с точки зрения рациональности поведения индивида, но также и как норму с эволюционной точки зрения. Развитие мышления в процессе эволюции биологического вида человека разумного сопряжено с появлением нового поведенческого акта - действий по самоуничтожению, не встречающихся в предшествующей лестнице видов. Животные не совершают самоубийств, будучи способными к самозащите тела, но не собственной личности.
Эволюционное совершенствование всякой функции имеет пределы, устанавливаемые тем, что ввиду некой чрезмерности она становится уже невыгодной для выживания. Это касается, конечно, иных условий отбора в природе, но в принципе появление подобного предела следовало бы предполагать также в отношении совершенствования мышления. Далеко не бесспорно представление том, что усложнение человеческого поведения вне всяких границ должно быть безусловно выгодным. (Если верить эволюционной теории, то в порядке гиперболы можно заметить, что стремительность развития больших полушарий по отношению к скорости эволюции других органов находится примерно в такой же пропорции, как скорость роста новообразований по отношению к темпам роста здоровых тканей. И, кстати, так же, как новообразование ведет к самоуничтожению организма, так и злокачественно развившиеся большие полушария принесли с собой поведение самоуничтожения).
Таким образом, суицидальные действия выступают биологически естественным, хотя и как бы нецелесообразным элементом поведенческого констеллята. Можно полагать, суициды (наряду, с нерациональным групповым поведением) возникают на определенном этапе эволюции как выражение общего закона, то есть как фактор, ограничивающий усложнение мышления и поведения.
Теперь второе положение: можно ли биологизировать подобную философскую позицию? Да, суицидальные тенденции имеют определенное сходство с патологией влечений.
Например, вероятность повторного суицида удваивается, или, скажем, при тяжелых депрессиях может отсутствовать логическая обоснованность (личностный смысл) и предварительное планирование суицидального акта. Или еще один факт - осознание конечности жизни происходит у детей 6-8-летнего возраста, т.е. вначале второго, эгоцентрического, и задолго до третьего, социального этапа развития самосознания. Поэтому меньше оснований искать главные критерии предсказания суицида в кругу социально-демографических. Но следует ли соглашаться с выделением понятия влечения к смерти? Это вновь приведет к представлению о том, что данное глубинное влечение выявляется опять же аналогично генезу психопатологических симптомов по принципам этиоэпигенетической теории Джексона-Эя-Биликевича. Термин влечение к смерти сам по себе является силлогизмом - влечение к прекращению влечений. Потому при поверхностном осмыслении за счет своей парадоксальности он просто обретает броское и запоминающееся звучание. Суицид же достаточно понимать как приспособительную реакцию: сложившиеся обстоятельства несовместимы или представляются несовместимыми (при депрессии, например) с сохранением собственной личности.